Возмущенно фыркнув, Энтони вытер руки чистым полотенцем, потом достал из шкафчика ножницы, иголку, нитки и скальпель. Все это он прополоскал в тазике со свежим спиртом, вытер и положил на чистое полотенце рядом с больным, который уже отключился и громко храпел.

Энтони склонился над раной. Кэт держала лампы, стараясь, чтобы у него было побольше света. Он сделал надрез скальпелем, полностью обнажив повреждение артерии. Его пальцы были так осторожны, так чувствительны, как будто имели собственные глаза. Теперь, когда артерия была перетянута, из раны сочилось совсем немного крови.

Вставив в иглу тонкую нить, Энтони очень аккуратно зашил кровеносный сосуд, потом выпрямился, поднял скальпель и смочил в спирте мягкую тряпочку. Снова быстро раскрыв рану, он обработал ее спиртом. Больной дернулся на столе и несколько раз застонал.

– Действие опиума слабеет, – пояснил Энтони. – Он уже чувствует боль. Мне надо торопиться.

Взяв другую иголку и нитку потолще, он быстрыми, но точными движениями зашил разрез, соединяя вместе края раны. Кэт удивлялась его ловкости: доктор успевал делать все. Наконец Энтони со вздохом выпрямился и снова приложил деревянный стетоскоп к сердцу больного.

– Сердцебиение по-прежнему сильное, – удовлетворенно сказал он. – Ему повезло – потерял не так много крови. Думаю, нога заживет, если только не будет заражения. Инфекция – самый страшный враг хирурга. Когда-нибудь мы найдем способ ей противостоять, придумаем, как можно полностью простерилизовать рану и операционную. Выживет ли этот человек, зависит от силы его организма и способности бороться с инфекцией. Есть счастливчики, у которых такая способность выше, чем у других людей.

Энтони закрыл глаза, положил руки на поясницу и, прогнувшись назад, сделал несколько вращательных движений торсом. Когда он открыл глаза, Кэт все так же стояла у стола с лампами.

– Кэт, – ласково проговорил он, – все кончилось. Можешь поставить лампы.

– Ой! – Она вздрогнула и поставила лампы на стол.

Кэт посмотрела вниз и с ужасом увидела, что все ее платье спереди запачкано кровью.

– Черт! – вскричала она. – Что подумает Мик, когда это увидит? Он решит, что меня убивали.

– Прости, Кэт, сейчас... – Он принес с умывальника кувшин с водой и тряпочку. – Попробуем замыть. Свежая кровь отойдет лучше, потом это будет сложнее сделать. Ничего страшного, если ты пойдешь домой в мокром платье.

Кэт стояла, не двигаясь, пока Энтони оттирал ее платье. Руки его были в крови после операции. В другое время она возмутилась бы, но, посмотрев, как доктор колдовал над больным, она прониклась к нему большим уважением. Ей почему-то было приятно, что те же чудесные руки заняты теперь таким обычным, приземленным делом – чистят ей платье. Да, она не сомневалась в том, что только что видела настоящее чудо. Кэт никогда раньше не доводилось присутствовать на хирургических операциях, но она нисколько не сомневалась, что это была работа мастера.

Затирая платье, Энтони провел рукой по ее груди, и Кэт задрожала, вдруг ослабев от сильного порыва желания. Она уже подумала, не заманить ли его обратно в каюту, но тут Мэйсон сказал:

– Я провожу тебя на твою баржу, Кэт, а потом мне придется вернуться сюда. До утра я должен присматривать за больным. Если проснется, дам ему еще опия. Может, даже придется привязать его к столу, чтобы не ворочался и не повредил нечаянно швы.

– Не надо меня провожать, Энтони. Я сама дойду, здесь недалеко.

– Не хочу даже слушать об этом! Женщине опасно ходить одной ночью по причалу. Ну вот, – сказал он, оглядывая ее платье, – я сделал все, что мог.

Он подошел к умывальнику, быстро отмыл руки от крови и с улыбкой вернулся к ней.

– Если твой папа спросит, где ты испачкала платье, я скажу ему, что ты только что помогла спасти жизнь человеку.

Выйдя в приемную, они увидели дружка раненого. Он сидел в кресле и клевал носом, нежно прижимая к себе бутылку рома. Энтони разбудил его, пнув мыском ботинка.

– Ваш друг, наверное, поправится, – сказал он. – Сейчас он спит, но может в любую минуту проснуться. Мне надо проводить леди домой. Прошу вас быть здесь. Если ваш друг проснется, подойдите к нему и удержите на месте. Если я вернусь и не застану вас на судне, вы об этом пожалеете, поняли?

Мужчина тряхнул головой и расслабленно улыбнулся.

– Буду ждать здесь, док, обещаю, – промычал он. – И спасибо за лекарство. – Он поднял бутылку. – Как раз то, что нужно.

Энтони фыркнул и вместе с Кэт вышел на палубу. На пристани он сказал:

– Спасибо за помощь, Кэт. Далеко не все женщины способны на такое. Обычно они падают в обморок при виде крови. Ты не только красивая женщина, но и сильная.

– Приятно слышать эту похвалу из твоих уст, Энтони. Видеть тебя за работой было для меня откровением. Ты великий врач.

Мэйсон расхохотался.

– Ты, как и твой папа, любишь преувеличивать!

– Вовсе нет. – Онасжала его руку. – Это действительно так.

– Знаешь, Кэт, – задумчиво сказал Энтони, – ты была бы хорошей женой доктора. Я это понял сегодня вечером.

Глава 14

Саймон Мэфис шел по Сайд-Кату, качаясь от выпитого рома, и пьяно ревел. Карманы его были набиты деньгами, и он пребывал в отличном расположении духа. Год выдался удачным во всех отношениях, и, несмотря на декабрь, погода до сегодняшнего дня была относительно мягкой.

К вечеру подморозило, и Мэфис не сомневался, что до конца недели Эри осушат, остановив судоходство на канале. Ром горячил кровь, и холода Саймон не чувствовал. В отличие от большинства работников канала Мэфис не боялся зимы – он в любое время года мог зарабатывать продажей лотерейных билетов. Вообще, поскольку в начале января проводились ежегодные розыгрыши призов, сейчас билеты раскупались лучше всего, особенно после удачного лета, когда многие на канале разжились деньгами.

Мэфис не боялся гулять по Кату. Он знал: нет такого вора или хулигана, который осмелится напасть на короля Эри. Здесь, среди себе подобных, он чувствовал полную безопасность, как и в любом другом прибрежном городке. При этом в Кате он мог делать все что угодно, зная, что никто ему слова не скажет.

Мэфис ходил от трактира к трактиру по изрезанной колеями улице, расталкивая прохожих и, если они недостаточно быстро уворачивались, валил их наземь ударом кулака. Это была его ночь. Пусть только кто-то попробует встать у него на пути, он об этом сильно пожалеет! Мэфис был не прочь поразвлечься с женщиной, но пока не нашел подходящей.

Шатаясь по пивным, он дважды ввязался в драку, правда, оба раза все закончилось слишком быстро. Первый раз он подрался в салуне у Сэди, где уложил противника одним сокрушительным ударом. Потом Мэфис сцепился сразу с двумя. Это было в трактире с очень удачным названием – «Ведро крови». Схватив каждого из своих противников за голову, Саймон треснул их одна о другую, как дыни. На этом драка закончилась. Один кое-как доплелся до двери и вышел на улицу, оставив своего дружка остывать на усыпанном опилками полу.

Мэфис с громким хохотом перешагнул через поверженное тело, подошел к стойке и стукнул по ней кулаком.

– Эй, бармен, бутылку лучшего рома! – рявкнул он. – Да пошевеливайся, а не то ляжешь рядом с этим болваном!

Сбоку послышался женский голос:

– А ты неплохо дерешься, дорогуша!

Мэфис обернулся и посмотрел вниз, ожидая, что стоявшая рядом женщина будет не выше его плеча. Но она оказалась на удивление плотной и высокой, при этом стройной и, сразу видно, чувственной. Ему почти не пришлось опускать взгляд, чтобы заглянуть в ее нахальные голубые глаза. Выглядела она немного лучше типичной жительницы Сайд-Ката, и Мэфис понял – это как раз то, что нужно.

– Да я чемпион Эри! – пробасил он. – Я Саймон Мэфис, король Эри.

– А я Берта, можно Большая Берта. Король, говоришь? Всю жизнь мечтала встретиться с королем.

– Вот ты его и встретила, женщина. Хочешь выпить? – он махнул рукой, показывая бутылку рома.