Весь первый этаж вокруг лестницы превратился в сумасшедший дом. Люди орали, визжали, дрались и царапались.

Морган бросился за Тэйтом Броули, хоть и понимал, что догонять его бесполезно. Ему пришлось прокладывать себе путь к дверям кулаками. Он злился на собственную глупость и раздавал удары направо и налево, пробиваясь к выходу.

На площади перед зданием царила такая же суматоха. Люди кричали, дрались, бегали взад-вперед. Морган встал на ступеньки и огляделся, но Броули нигде не было. Он заметил, что люди как-то странно смотрят на него и шарахаются в стороны. Тут до него дошло, что он не убрал револьвер. Морган сунул оружие за пояс и бесцельно побрел сквозь толпу. Теперь уже точно бесполезно искать Тэйта Броули. После того, что здесь сегодня произошло, компания «Юнион кэнел лоттери» обречена. Броули наверняка тоже понял это и поспешит убраться из Харрисберга. Скорее всего, мошенник вернется на Эри, где легко найдет себе работу брокера в какой-нибудь другой лотерейной компании.

Морган вернулся в гостиницу. Дядя уже ждал его в холле. Они пошли в бар и там, за бутылкой виски, Морган рассказал Моррисону, что произошло в доме правительства.

Моррисон уже слышал о случившемся и был согласен с мнением Моргана.

– Да, это конец «Юнион кэнел лоттери», – сказал он. – Мало того, что большая часть денег, собранных компанией за последний год, ушла в неизвестном направлении, так еще сегодняшний инцидент. Этого будет достаточно, чтобы мой комитет представил в легислатуру законопроект о запрете лотерей в штате Пенсильвания. Думаю, не пройдет и месяца, как закон вступит в силу. Спасибо, племянник, ты отлично поработал.

Морган пожал плечами.

– Мне кажется, все устроилось бы и без меня.

– Кто знает? – Дядя достал сигару, макнул ее в коньяк и закурил. – Собранный тобой материал помог мне склонить чашу весов в мою пользу. – Он выпустил дым и внимательно посмотрел на Моргана. – Так какие у тебя планы?

– Кое-что есть. – Морган кивнул. – Спасибо за то, что ты предложил мне работу, дядя Шерман, но это не для меня. И на Эри мне теперь тоже делать нечего. – Он невольно подумал о Кэт. – Скорее всего, как я уже говорил, поеду на запад, куда-нибудь за Миссисипи, а может, и дальше.

– Сейчас зима, Морган. Может, не стоит ехать так далеко на запад? Там холодно.

– Наверное, я перезимую в Новом Орлеане. Я еще никогда там не был. А весной отправлюсь на северо-запад.

Глава 16

Эта зима была для Кэт долгой и страшной. Все деньги сгорели вместе с баржей, Мик получил серьезные травмы. У него был перелом руки, а после удара по голове – сотрясение мозга. Рука заживала медленно, несколько дней он пролежал в коме, и Кэт была уверена, что отец выжил только благодаря врачебным способностям Энтони.

Они жили в бедной гостинице Олбани недалеко от «Парацельса». Кэт один-два раза в неделю водила Мика на прием к доктору Мэйсону. Энтони хотел, чтобы они перебрались к нему на судно, но гордость не позволяла Кэт согласиться на это. Сначала Мик лежал на борту плавучей клиники и, только немного окрепнув, покинул ее, но и он твердо отказывался от великодушного приглашения Энтони.

Кэт пошла работать официанткой в трактир рядом с гостиницей. Это была унизительная работа.

Портовые хулиганы не давали ей проходу. По их мнению, все официантки были женщинами легкого поведения. Однако, проработав там пару недель, Кэт проявила характер и доказала, что может дать отпор. Ее зауважали и не только оставили свои домогательства, но даже защищали, если зашедший в трактир новый человек начинал к ней приставать.

И все же это была тяжелая, черная работа, да и посетители пивной были людьми далеко не первого сорта. Даже когда мужчины оставили ее в покое, Кэт чувствовала на себе их похотливые взгляды. Они наверняка мысленно раздевали ее и представляли в постели, когда она шла по залу со своим деревянным подносом.

Вторая официантка, Эми, была вульгарной женщиной. Она кокетничала со всеми подряд, и Кэт знала, что она частенько встречается с мужчинами после закрытия трактира. Эми смотрела на Кэт с презрением и отпускала в ее адрес язвительные замечания. Вскоре их взаимная неприязнь дошла до того, что они перестали разговаривать друг с другом и общались только, когда было надо по работе.

В середине зимы Мик был еще слаб. Он почти не выходил на улицу и не знал, где работает его дочь. Но Энтони знал. В свободное время он заходил в трактир и сидел там часами за одной кружкой пива, присматривая за Кэт. Мэйсон боялся, как бы с ней не случилось чего-нибудь плохого. Когда мог, он провожал ее домой или на свою плавучую клинику, где им удавалось выкроить время для занятий любовью. Это случалось нечасто: Кэт сильно уставала к вечеру, да и Энтони, бывало, работал с раннего утра и до полуночи.

Однажды после интимной встречи он сказал:

– Я не могу больше смотреть, как ты там работаешь, Кэт!

– У меня нет выбора, Энтони, – устало ответила она. – Я пыталась найти другую работу, но все места заняты. Ты же знаешь, как трудно женщине куда-то устроиться. Мне еще повезло, что взяли в трактир. Во всяком случае, моего заработка хватает, чтобы оплачивать номер и питание. Вот жаль только, что я не могу заплатить тебе за лечение.

Энтони досадливо отмахнулся.

– Я уже говорил тебе – забудь об этом! Я не буду волноваться, даже если ты никогда мне не заплатишь.

– Зато я буду волноваться!

Он схватил ее за руку.

– Кэт, я думал, у нас другие отношения.

Она отдернула руку.

– Ты хочешь сказать, что я сплю с тобой, и такая оплата тебя устраивает?

– Кэт... – Энтони вздохнул. – Иногда ты бываешь несносна. Ты прекрасно понимаешь, что я вовсе не это имел в виду. Я знаю тебя и не сомневаюсь, что ты выплатишь мне все до последнего цента, но в этом нет срочной необходимости. Сейчас я неплохо зарабатываю, так что когда вы опять встанете на ноги...

– Этого может не случиться никогда... – мрачно изрекла Кэт. – Я не представляю, где мы с Миком возьмем деньги на покупку новой баржи. Даже когда он совсем выздоровеет, мы не сможем столько заработать.

– И все-таки ты уходишь от темы, и я подозреваю, что нарочно, – сухо сказал Энтони. – Мы говорили о твоей работе в трактире. Там тебе не место.

– Еще раз повторяю: у меня нет выбора.

– Кэт... – Он задумчиво посмотрел на нее. – Где та решительная и бесстрашная Кэтрин Карнахэн, с которой я когда-то был знаком? Ты что-то совсем сникла, это на тебя не похоже.

– Знаю... – Она провела рукой по глазам. – Я не всегда такая. В иные дни я верю, что мы обязательно починим нашу «Кошечку», но бывает и так, как сейчас. Наверное, все из-за этой проклятой зимы. Как ужасно зимой – никакой жизни. Земля – без зелени, канал – без воды... Может, когда опять наступит весна, я буду веселее смотреть на мир.

– Я хочу тебе кое-что предложить и хочу, чтобы ты как следует подумала над моим предложением. Я бы сказал и раньше, но, зная твою непомерную гордость, боялся, что ты примешь мои слова в штыки. Но пойми – я предлагаю это тебе вовсе не из милости.

Кэт подозрительно сощурилась.

– Предлагаешь что?

– Работу. Я хочу, чтобы ты работала у меня медсестрой.

– Медсестрой? – Кэт округлила глаза. – Ты же знаешь, что у меня нет медицинского образования.

– Мне очень нужен помощник, а что касается образования, то про это я уже говорил: на медсестер у нас не учат. Я сам научу тебя всему, что нужно. Тогда ночью, когда я оперировал ногу тому парню, я наблюдал за тобой и понял, что из тебя получится хорошая медсестра.

– Почему же ты раньше молчал?

– По двум причинам. Одну я тебе уже назвал: я боялся, что ты примешь мое предложение за милостыню. Вторая причина проста: у меня не было возможности платить медсестре. Но сейчас дела пошли, у меня появились деньги. К тому же, как это всегда бывает, зимой работы больше – грипп, воспаление легких и прочие болезни. Господи, не хочу даже думать о том, что будет, если разразится эпидемия гриппа. Здесь не хватает опытных врачей. Ну так что, Кэт, ты согласна?